Славянские опг. Миша Гленни

В криминальной истории Крымского полуострова иногда случались и курьезы. Такой однажды произошел с небольшой ОПГ «Славяне». Пока две мощные крымские ОПГ — «Башмаки» и «Сейлем» — воевали друг с другом, доказывая, кто «круче», «славяне» вели себя мирно — «держали» проституток, просиживали штаны в ресторанах и… обворовывали китайцев. Видно, с финансами было туго. Автор: ЮЛИЯ ИСРАФИЛОВА, Первая Крымская

Братки в погонах

ОПГ «Славяне» особым авторитетом в криминальные 90-е не пользовалась. Это небольшое преступное формирование состояло из бывших работников милиции, уволенных, как тогда говорили, «по компромату» - за взятки, превышение служебных полномочий и тому подобное. Лидером этой ОПГ был экс-следователь Олег К-пов. Независимыми и самостоятельными «славяне» не были - они ходили под «башмаками» и являлись связующим звеном между бандитами и правоохранительными органами. Свои люди ведь нужны везде… Хотя при всем этом особым уважением у «башмаков» «славяне» не пользовались. Главный Башмак называл их гнилым народом, и было за что: экс-менты были продажными и нечистоплотными. А «Сейлем» вообще не воспринимал их всерьез: сутенерство, продажа поддельной водки, мелкий рэкет, распространение дезинформации - вот, собственно, и все, на что была способна ОПГ «Славяне».

Правда, был все же один исторический случай в биографии оборотней в погонах. В 2002 году некоторым членам группировки «Славяне» инкриминировали убийство 4-х человек из фирмы «Пирс». Один из преступников, бывший работник милиции по фамилии Рарог, подался в бега и до сих пор числится в розыске. Хотя, по некоторой информации, бегает он преимущественно в окрестностях Симферополя и в данное время занимается тем, что курирует проституток на объездной трассе. В общем, подался в сутенеры.

Сутенеры по совместительству

Опыта в сутенерском деле «славянам» было не занимать. Зарабатывать деньги «на женских половых органах», что в корне противоречит «понятиям», они не брезговали и в 90-е. В те годы самым знатным сутенером Крыма был дальний родственник арестованного нынче Рувима Аронова Александр Ш-р. Он вербовал в проститутки студенток одного из столичных вузов и возил их за границу под видом футбольных болельщиц ФК «Таврия». Было у него еще и заведение на Центральном рынке - бар под названием «КЮН» («клуб юных Натали»), он же законспирированный дом терпимости.

«Крышевала» это заведение в те годы ОПГ «Славяне». Александр Ш-р не просто делился прибылью с экс-ментами, но и периодически устраивал для них бесплатные «секс-субботники». Кроме того, Ш-р совместно со «славянами» создал так называемый институт секретарш. Во многих госучреждениях Крыма проститутки работали секретарями. Мало того что обслуживали жаждущих любви чиновников и важных лиц полуострова, так еще и брали на себя двойную нагрузку - вынюхивали и сливали «славянам» важную информацию, полученную от государственных мужей в порыве доверительной страсти.

В середине 90-х «КЮН» взорвали. Говорили, что это было делом рук «сейлемовцев» - дескать, проститутки Ш-ра заразили братков какой-то венерической болезнью… По другой версии, Александр Ш-р вместе со «славянами» перешли все границы дозволенного и решили шантажировать одного влиятельных человека. В итоге тот показал, насколько влиятелен. Ш-р тогда чуть не обанкротился, а вот «славяне» практически не пострадали. Они быстро сориентировались и открыли «любовную точку» в старом городе - небольшой магазин-бар. Это место еще в бандитские времена прозвали «Унитазом»: здесь можно было снять «славянских барышень» по символической цене.

Красный пиджак

В свободное от сутенерства время «славяне» просиживали штаны в ресторанах. Одним из любимых было тогдашнее столичное увеселительное заведение под названием «Москва». 14 апреля 1996 г. сутенеры по привычке заглянули сюда на огонек. Часом раньше собрали деньги с проституток, поэтому не поскупились и заказали шикарный стол. Очень скоро все были уже навеселе, в ресторане стоял громкий хохот и мат. На все это свинство косо поглядывала делегация китайцев, прибывших в Симферополь по правительственной программе, которые ужинали за соседним столиком. Иностранцы глазели на пьяных братков, то и дело что-то спрашивая у переводчицы. Один из «славян» заметил такую заинтересованность и, в свою очередь, тоже заинтересовался. Дело в том, что у одного из китайцев был красный пиджак, который висел на спинке стула. Цвет пиджака очень понравился пьяному экс-менту - как известно, в те годы такие вещи носили только крутые. Тем более что из кармана пиджака выглядывали доллары.

План у «славян» созрел моментально. Они быстро обсудили его и начали «отрабатывать тему». Один из них снял с руки золотой перстень и незаметно подкинул под стол китайцев. Потом встал, подошел к их столику и, извинившись, обратился к переводчице: «Там наша вещичка под ваш стол закатилась… Потрудитесь поднять». Переводчица быстро перевела, и любезные китайцы кинулись искать кольцо. Пока они ползали под столом, со спинки стула исчез красный пиджак. Пьяным «слявяням» тогда показалось, что они отработали тему чисто, однако водка сыграла с ними злую шутку. Китайцы тут же подняли шум - в кармане пиджака лежали 1,5 тыс. долларов (сумма по тем временам большая) и дипломатический паспорт.

На вопли китайцев прибежал администратор ресторана и, сориентировавшись, позвал охранников. Довольных уловом «славян» задержали прямо на выходе. Они поначалу возмущались, делая вид, что не понимают, в чем дело, однако охранники вызвали наряд милиции. Через некоторое время в ресторан прибыли правоохранители. Когда они увидели нарушителей, расплылись в улыбках и кинулись жать им руки - свояк свояка видит издалека! Зря возмущались китайцы, даром переводчица пыталась объяснить, что произошло, и высказать свое негодование по этому поводу. Братва вместе с милиционерами вернулась к своему столику и продолжила веселье. Китайцы, оскорбленные до глубины души, ушли ни с чем. А вот один из «славян» остался с красным пиджаком, 1,5 тыс. долларов и дипломатическим паспортом.

На седьмом этаже…

С тех пор прошел десяток лет. Оставшиеся на свободе «славяне» о «веселом» инциденте позабыли, мирно работали бизнесменами. Правда, род деятельности был все тот же - сутенерство, только уже более высокого уровня. Еще до недавнего времени курировали бывшие «славяне» одну симферопольскую гостиницу (занимали 7-й этаж), где под их надзором промышляли элитные и дорогие путаны - 100 и больше долларов в час. Все выглядело не просто пристойно, но даже как-то патриотично - девочки работали якобы по заданию спецслужб: входили в контакт с нужными людьми, собирали информацию, передавали ее в «штаб»… На самом деле это было лишь прикрытием для обыкновенной проституции. Опять же обо всем этом было известно в правоохранительных кругах, но «славянских барышень» не трогали - по неофициальной договоренности раз в неделю проститутки устраивали благотворительный вечер исключительно для офицеров милиции.

Но недолго музыка играла. Не так давно «славян» попросту подвинули. И сделали это «сейлемовцы», на «башмаков» ведь теперь идет правоохранительная охота, вот и не смогли «старшие» заступиться за своих подчиненных. А «сейлемовцы» рассудили так: хватит прихлебателям кормиться в жирном месте - и поставили куратором проституток своего человека. Этим новым человеком оказался… китаец. Имя и фамилию этой криминальной личности называть не будем, но он хорошо известен в бандитских кругах. Вот такая ирония судьбы…

Помимо «славянских» группировок действовали армянские, азербайджанские, ассирийские и другие криминальные сообщества, объеденные по этническому принципу. Однако именно чеченские банды стали наиболее грозным явлением из мира криминала.

Чеченская мафия действовала от Сочи до городов Дальнего Востока и для противостояния бандитам из северного Кавказа, российским «браткам» приходилось объединяться в союзы, но и это не всегда помогало. Так в чем сила чеченской мафии и почему с ней боялись связываться?

Тейповая система

Сами себя чеченцы называют «нохчо», и каждый из них входит в родовой союз именуемый «тейпом». Чаще всего чеченские ОПГ 90-х годов принадлежали к одному тейпу, и все кто был в не их системы, считался чужаком. По заявлениям московской милиции на 1992 год в городе действовало 400 бандитов из Чечни , к 1993 году их было уже 500.

Внедрить своего агента в такое сообщество практически невозможно. Родственные связи обеспечивали невероятную сплоченность группировки. Чеченцы не выдавали своих, всегда мстили, а обида, нанесенная одному человеку, распространялся на весь клан. [С-BLOCK]

Для разборок с конкурентами чеченцы привлекали своих земляков, которые могли и не принадлежать к мафии. Например, студентов или рыночных торговцев. Роль киллеров выполняли юноши из горных чеченских аулов. Чаще всего они не знали русского, но знали, что помогают родственникам, пусть и за деньги.

Молодой чеченец приезжал в Москву или любой другой город, выполнял заказ, после чего возвращался в свой далекий аул. Отыскать правоохранителям такого гастролера практически невозможно. Чем больше вокруг родственников, тем чеченская мафия сильней. Например, в борьбе за Приморский город Находка славянские бандиты взяли верх над бандой Хатуева из-за относительно малочисленности отдаленности от земляков.

Воинственность

Раньше жизнь каждого чеченца руководствовалась сводом правил, которые называются «адаты». Из-за того, что чеченская нация складывалась в условиях постоянного противостояния, как с внешними врагами, так и родов друг с другом, эти правила отличаются суровостью. Согласно адатам позорно вытянуть оружие и не пустить его в дело. Собираясь на «стрелку», славянские бандиты чаще ехали разговаривать, и только в исключительных случаях могла пролиться кровь.

Чеченцы же отправлялись на войну, ведь если вытянул нож, то им надо бить. Встреча на «стрелке» всегда заканчивалась перестрелкой или поножовщиной, что создало чеченцам репутацию «беспредельщиков» даже по меркам горячих 90-х. Бандиты с северного Кавказа были бескомпромиссные и никогда не отказывались от тех, кто платил им за «крышу». Поэтому олигарх Борис Березовский и другие бизнесмены предпочитали работать с чеченскими ОПГ, которые никогда «не включат заднюю» и пойдут до конца.

Не признание воровских понятий

В 90-х годах среди «воров в законе» было всего два чеченца Султан Даудов (Султан Балашихинский) и Хусейн Ахмадов (Слепой). Например, в той же Грузии была шутка, что в каждом тбилисском дворе есть вор в законе. Дело в том, что чеченцы не признавали воровских понятий и авторитета воров. В криминальной деятельности они руководствовались они все теми же «адатами».

Согласно им молодые беспрекословно слушаются старейшин, и места для чужаков-авторитетов здесь не было. Именно совет старейшин, в который входили как старики, так и молодые мужчины, решал вопросы войны, перемирия, вынесения смертного приговора. Часто «воры в законе» выступали судьями и примеряли поссорившиеся группировки. С чеченцами это не работало. Они отвергали участие третей стороны в конфликте. Даже в тюрьме чеченцы сохраняли свое единство и были вне системы.

Поддержка спецслужб

Есть мнение, что на первом этапе криминальных войн спецслужбы России целенаправленно поддерживали бандитов из Чечни. Они использовались для создания системы противовеса, набирающим силу и влияние «славянским» группировкам из подмосковных городов. Специальные агенты передавали лидерам чеченцев передвижение конкурентов и информацию, полученную от «прослушки» или «стукачей».

В 2000-х годах сильный удар по чеченской мафии нанесли силовики. Причина: их активная помощь сепаратистам - деньгами, информацией, бойцами и то, что задача по удержанию роста «славянских» ОПГ была выполнена.

На первое серьезное противостояние чеченская и славянская группировки пошли в декабре 1992 года, когда бойцы Вэпса расстреляли двух приближенных Хатуева. Весной следующего года чеченцы в отместку убили одного из членов славянской ОПГ.

Хатуев объединился с крупной преступной группировкой, которой руководил Евгений Романов, и тем самым усилил свое положение в Находке. Весной 1993 года в Москве застрелили одного из лидеров славянской группировки – Давыдкина. Он был убит киллером из ОПГ Романова.

При встрече в аэропорту Владивостока, куда прибыл гроб с телом Давыдкина, Вэпс со своими людьми столкнулся с «романовскими» – киллер прибыл тем же рейсом. Между «вытирайловцами» и «романовскими» завязалась перестрелка, в ходе которой были убитые и раненые. Милиция по горячим следам задержать никого не сумела.

Вэпс начал мстить за Давыдкина. Сначала люди Вытирайлова ранили двух чеченцев, затем обстреляли машину с кавказцами, в результате чего одного убили и двух ранили. Осенью того же года накал страстей достиг предела – «вытирайловские» забросали гранатами дом Хатуева. Но Асланбек выжил. Затем банда Вэпса похитила брата главаря конкурирующей ОПГ, но он и два свидетеля похищения, схваченные «вытирайловскими», бежали из плена. В октябре в Находке были убиты еще два человека, имевшие отношение к ОПГ Хатуева. Вэпса и многих членов его банды в этом же месяце на непродолжительный срок арестовали, но вскоре отпустили.

Выйдя на свободу, «вытирайловские» в Находке прилюдно захватили трех кавказцев. За городом пленники были убиты и закопаны. Такого напора чеченцы не выдержали и затихли. Считается, что первые месяцы 1994 года Находка была полностью под властью ОПГ Вэпса.

2. В отличие от традиционных американских и итальянских мафий, участники российских банд не были связаны узами «верности семье». Нормы воровского мира (благодаря которым воры пользовались уважением и признанием) в условиях примитивного российского капитализма продержались лишь несколько месяцев.
Очень скоро и сам титул вора в законе был выставлен на продажу. Теперь его можно было просто купить, а не зарабатывать единственно возможным способом – многолетними тюремными сроками. Этот обесценившийся авторитет вора рухнул под ударами уличных банд и разветвленных мафиозных бизнесов, а с ним пала и строгая иерархия воров, существовавшая в советских тюрьмах.
Чеченская мафия была одной из самых агрессивных и ужасных группировок из всех, возникших в Москве или где-либо еще.
Одной репутации этих бесстрашных и жестоких бандитов часто было достаточно, чтобы запугать противника или убедить бизнесмена перейти под чеченскую «крышу». Впрочем, ее члены набирались не с одного только Кавказа и тем более не из одной Чечни: «Чеченскую мафию не следует путать с повстанцами, которые воюют в Чечне; она стала торговой маркой, франшизой – «Мак-Мафией», если хотите, – объясняет Марк Галеотти, который последние пятнадцать лет занимается изучением российской преступности. – Они продавали наименование «чечены» рэкетирам из разных городов – конечно, при условии, если те им платили и всегда держали свое слово. Если какая-то группировка относила себя к «чеченам», но не осуществляла своих угроз, она обесценивала бренд. Тогда к ним приходили настоящие чеченцы». Таким образом, российская мафия в процессе своего развития руководствовалась не верностью «семье», а исключительно деловыми контактами. Сколько мне заплатят? За кого? Какая мне от этого польза? Это означало, что они были непредсказуемы, изменчивы и опасны.
3. Подобные организации исчислялись в России тысячами, в отличие от американской «Коза Ностры» с ее пятью семьями.
В 1999 году в России было зарегистрировано свыше 11,5 тыс. «частых охранных предприятий», в которых работало 800 тыс. человек. Из них почти 200 тыс. человек имело лицензию на ношение оружия. По оценкам МВД России, это распространение огнестрельного оружия вызывало увеличение числа обычных и заказных убийств. К 1995 году в России ежегодно совершалось по несколько тысяч убийств, главным образом в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и других крупных деловых центрах. В 1997 году действовали такие расценки на устранение соперника: «7 тыс. долларов за «клиента» без телохранителей и до 15 тыс. долларов, если у него были телохранители». Как это ни парадоксально, если вы не были бизнесменом или бандитом из «крыши», в Москве можно было чувствовать себя в большей безопасности, чем в большинстве других крупных городов. «Солнцево было одним из самых безопасных мест в России, – рассказывает Алексей Мухин, один из самых проницательных московских обозревателей, занимающихся криминальными группировками. – Там на вас не нападут на улице, поскольку там – вотчина солнцевской группировки, которая испытывала неподдельную гордость за свою родину».
В то время в Москве было около двадцати крупных группировок и десятки мелких банд, в том числе славянские и кавказские. Хотя между славянскими и так называемыми этническими группировками и бывали трения, стороны обычно побаивались влияния и огневой мощи друг друга. За первые пять лет «солнцевская братва» выбилась в крупнейшие славянские группировки. Эта «братва», равно как и ее конкуренты, измайловская и люберецкая группировки, раньше других перешла от Первого Этапа Организованной Преступности – «крышевания» – ко Второму Этапу, которым был монопольный контроль над товарами и услугами. Таким образом и осуществлялся переход от частной «правоохранительной структуры» к полноценному организованному криминальному синдикату.
Недалеко от невыразительного центра московского района Солнцево проходит дорога, ведущая к деревне Федосино, которая хоть и стоит недалеко от гудящего столичного мегаполиса, но по духу своему ближе к крестьянскому миру Толстого. Центр этого мирка – скромная, но ухоженная и ярко раскрашенная церковь, колокола которой дают необычайно чистый звон. В центре этой звонницы из девяти колоколов (целое богатство для столь небольшого прихода) подвешен звучный басовый колокол, на котором выгравировано: «От настоятелей церкви, благотворительного фонда «Участие», фирмы СВ-Холдинг и от солнцевской братвы».
Три последние организации – это детища Сергея Михайлова, который родился в феврале 1958 года в скромной рабочей семье на окраине Москвы. В молодости Михайлов выучился на метрдотеля и работал в гостинице «Советская» в центре Москвы, недалеко от футбольного стадиона «Динамо». Это место давало определенное влияние, поскольку в отеле размещали иностранцев, и он был одним из немногих мест в городе, где после девяти часов вечера можно было приобрести алкоголь. «Не забывайте, в этой стране шикарным считалось коллекционировать пустые банки из-под западного пива. А иметь доступ к настоящему спиртному, когда магазины уже закрыты, – это давало не только престиж, но и возможность делать деньги».

Сергей Михайлов, босс Солнцева.

В 1986 году Михайлов провел несколько месяцев под стражей за то, что пытался обманным путем получить страховку за мотоцикл. Получив условный срок, он вернулся в Солнцево и посвятил себя другой своей страсти – борьбе. Он познакомился с другим бывшим уголовником, Виктором Авериным, и вместе они принялись покорять улицы Солнцева. На карте московских районов можно увидеть, что большинство самых влиятельных преступных группировок возникло в появившихся после войны рабочих районах, расположенных непосредственно за пределами Московской кольцевой автодороги, или МКАД, – московского эквивалента Белтуэй или шоссе М25 . Пестрое население центральных районов города никогда не считало эти унылые районы Москвой. Однако в конце 80-х годов банды отсюда стали проникать в город, продавая свои услуги – насилие – предпринимателям или расправляясь с компаниями, которые отказывались платить. Рабочий класс, от имени которого правили коммунисты, никогда не был особенно заметен в центре Москвы. Но едва КПСС почила в бозе, как эта ее формальная опора, движимая любопытством, решила выяснить, что же она упустила. И конечно, в Солнцево и тому подобных местах имелся главный ресурс для развития «крыш» – немалое количестве грубых, безработных, агрессивных молодых мужчин, которых так легко узнать по их униформе: мешковато сидящим спортивным костюмам (иногда с бейсбольной битой в придачу), короткой стрижке и замысловатым татуировкам. Однако в Солнцево имелись не только уличные громилы. В трех километрах западнее располагается аэропорт Внуково, один из крупнейших в Москве. Проехав чуть дальше по МКАД, можно попасть в другой аэропорт – Домодедово.
И неподалеку от Солнцева располагался еще один лакомый кусок – Южный Порт, громадный речной портовый комплекс, через который в Москву попадают товары из всех областей России. Шоссе, которые проходят через Солнцево, связывают российскую столицу с украинской, а также с портами Черного моря. Здесь концентрация коммерческой деятельности была выше, чем в любой другой части города, и солнцевская «братва» очень быстро установила монопольную власть над важным «союзным» аэропортом Внуково, другим аэропортом, Шереметьево-2, а также над Южным портом. Все это обеспечило ей особое преимущество, когда «солнцевские» взялись за экспорт автомобилей – первое свое начинание, не связанное с «крышеванием». Когда олигархи принялись наполнять свои карманы и свои компании громадными деньгами, резко возрос спрос не просто на западные, а на роскошные машины. В мгновение ока «Мерседес-600» стал символом статуса новых русских, а ввоз в столицу машин по большей части контролировали «солнцевские». К середине 90-х в Москве было зарегистрировано больше «шестисотых», чем в любом другом месте мира.
В декабре 1989 года Михайлов, Аверин и еще двое лидеров группировки были арестованы и заключены под стражу по подозрению в вымогательстве. Свидетели, как это бывало на большинстве подобных процессов, внезапно отказывались от своих заявлений либо исчезали задолго до того, как дело попадало в суд. Однако верхушка солнцевской группировки попала в следственный изолятор в очень важное время: вот-вот должен был открыться рынок. Когда они освободились, то обнаружили, что на их территорию вторглись другие группировки. Особую угрозу для «солнцевских» представляла чеченская мафия. «Чечены», связанные с сетью этнических вооруженных формирований, имели оружие, новобранцев, деньги и еще угрожающую боевую репутацию.
Славяно-кавказскую бандитскую «войну», которая бушевала в Москве примерно два года, начиная с 1992-го, часто изображают как следствие взаимной неприязни на национальной почве. Согласно этой распространенной точке зрения, кровопролитные перестрелки между «чеченами» и, например, «солнцевскими» будто бы отражали стремление славянских ОПГ продемонстрировать свой патриотизм в пору столкновений Российской армии с мятежниками в самой Чечне (хотя бывали и «войны» с участием других московских славянских банд, и других кавказских группировок – армянских, азербайджанских, грузинских).
Возможно, в конфликтах славянских и кавказских ОПГ и были элементы подлинной националистической неприязни, однако если оставить в покое трескучую риторику, то в их основе можно увидеть предсказуемую причину – экономические интересы. В 1988-1990 годах чеченцам удалось частично выдавить «солнцевских» из важнейшего Южного порта и из нескольких основных компаний – экспортеров автомобилей. Наиболее известная стычка между этими двумя группировками произошла летом 1993 года, когда представители «солнцевских» вышли на олигарха Бориса Березовского и предложили «защитить» его автосалон, расположенный недалеко от центра Москвы. Вышло так, что милиция следила за одним из солнцевских бандитов, прославленным головорезом по кличке Циклоп, и записала на пленку ответ Березовского, который ответил славянским гангстерам, что у него «уже есть «крыша» – пойдите поговорите с чеченцами».
Циклоп вскоре погиб в завязавшейся у кинотеатра «Казахстан» перестрелке, однако «солнцевские» постепенно вернули себе позиции сильнейшей московской банды. «Солнцевская группировка действовала иначе, чем другие, и в этом был ее ключ к успеху, – говорит Левинсон из ФБР. – Каждая бригада, с собственным лидером во главе, действовала автономно и сама зарабатывала деньги. Каждая бригада сама «крышевала» бизнес и осуществляла собственные махинации. Они не переводили деньги руководству – это была свободная конфедерация, которая давала определенную свободу действий. Главные боссы, среди них и Михайлов, назывались «большая четверка». У них также были собственные компании, однако прибыли они делили на четверых. Впрочем, в силу своих «членских обязательств» бандиты поменьше иногда оказывали услуги бесплатно. Если между бригадами появлялись трения, требовавшие вмешательства кого-то из «большой четверки», тогда Михась и те, с кем возник спор, урегулировали конфликт, соответствующим образом перераспределяя прибыли в качестве оплаты этого посредничества».
Империя «солнцевских» росла. После автосалонов и баров она стала подминать под себя отели и супермаркеты. Группировка, кроме того, контролировала три крупных рынка в центре Москвы и как минимум три железнодорожных вокзала. Михайлов же, по всей видимости, понимал, что ему следует дистанцироваться от откровенного криминала, чинимого «солнцевскими». Он отказался короноваться в воры, настаивая, что его следует считать просто бизнесменом.
Уже в 1992 году группировка решила, что ей пора взять под свое крыло Росинтербанк и еще один-два банка. «В то время большинство российских банков были вовсе не банками в известном или подлинном значении этого слова, – поясняет Марк Медиш, который при администрации Клинтона работал в Казначействе США и является экспертом по российской экономике. – Они не принимали депозиты и не давали кредитов, а только получали «легкие» прибыли – осуществляли государственные трансакции, заимствовали государственные средства под низкий процент, а затем покупали высокодоходные краткосрочные государственные долговые обязательства, извлекая из них сверхдоходы».
Проникновение в банковскую сферу еще больше приблизило «солнцевских» и другие сильнейшие преступные сообщества к олигархам. Все вместе, празднуя обретение ими нового статуса в кругу сверхбогачей, они стали задавать новые, явно показные стандарты дурного вкуса.
Одним из многочисленных способов, посредством которых эти люди любили проматывать свои богатства, было проведение экстравагантных вечеринок. Например, некий топ-менеджер нефтяной компании летом 2004 года закатил в одном шато под Парижем «Вечеринку ностальгии по СССР». Это было демонстративно ироническое восхваление той системы, падение которой и наделило этого нефтяного туза его сказочным богатством. Французские крестьяне, выряженные в советских колхозников 30-х годов, разъезжали на своих тракторах перед фонтаном, бившим возле особняка. Из громкоговорителей гремели героические советские песни, призывавшие рабочий класс повышать производственные показатели. Гости, одетые в самые изысканные наряды от известных дизайнеров, набросили поверх них причудливые серые пальто и форму советских пионеров – такова была «тема вечеринки». А на входе в зал их приветствовали серп и молот, размещенные точно между двумя огромными красными знаменами, покрывавшими большую часть фасада шато.
В самом шато между фонтанами из шампанского и дорожками кокаина (уже тщательно измельченного и готового к употреблению) сновали женщины в мини, с разрезом, приоткрывавшим их ягодицы; время от времени они извивались в танце под строевые ритмы «Марша защитников Ленинграда» или какого-то другого марша. Портреты и бюсты Ленина, Сталина и Брежнева с явным неодобрением взирали сверху на эту буржуазную вакханалию, которая была насмешкой над их памятью.
Только аренда шато и вечеринка обошлись в несколько сотен тысяч долларов – для большинства из нас это большие деньги, тогда как для русских – всех, кроме крохотной клики, – это вообще невообразимое состояние. Добавим сюда, кроме того, аренду двух больших пассажирских авиалайнеров, зафрахтованных, чтобы доставить гостей из Москвы в день вечеринки и отвезти их обратно двумя днями позже. На этой вечеринке была установлена своя иерархия: большинство гостей могли позволить себе разнообразные развлечения в нескольких комнатах, но лишь горстка привилегированных могла попасть в особые покои. Дальше входа в это «святилище» стрекот фотоаппаратов и жужжание видеокамер не доносились, чтобы внутри олигархи могли поразмыслить о своих миллиардах и о том, как их приумножить.
«Вечеринка ностальгии по СССР» – лишь приправа к той кочующей праздничной оргии, которая всегда готова ублажать олигархов и их окружения – семьи, друзей, адвокатов, пиарщиков, помощников, политиков и эстрадных артистов. И сегодня они переносятся из Марселя в Майами, из Афин в Ашкелон, из Токио на Таити в поисках еще более сумасбродных развлечений.
Разграбление олигархами богатств России занимает особое место в буме глобальной теневой экономики 90-х годов. Они не просто сумели перевернуть всю страну вверх дном – их деятельность оказала громадное влияние на экономическое и социальное положение различных стран Западной Европы, Соединенных Штатов, Средиземноморского региона (главным образом Кипра и Израиля), Ближнего Востока и Африки, а также Дальнего Востока. Они даже не смогли бы заявить, что помогали регулировать переход к капитализму (что, несомненно, делали криминальные «крыши»), а их совокупное влияние оказалось еще более губительным, чем влияние большей части российской организованной преступности.
Те криминальные авторитеты, которым удалось пережить 90-е годы, неплохо устроились в путинской России. Некоторые из них объявлены в международный розыск за преступления, совершенные в Западной Европе и Соединенных Штатах, однако Москва не выказывает никакого желания выдавать их. Сергей Михайлов уже давно настаивает на том, что он – легальный предприниматель, который ведет свой бизнес по большей части в Китае. А преследование тех, кто подозревается в причастности к международной мафии, в списке приоритетов Пекина располагается не слишком высоко. Другие бандиты сегодня зарабатывают свой хлеб, заключая крупные сделки по нефти и газу между Россией, ее соседями и Западной Европой, обеспечивая сказочные прибыли своим клиентам и самим себе. Многие так и застряли в темном мирке частного «охранного бизнеса». Президент Путин восстановил власть и престиж КГБ (у которого теперь новая вывеска – «ФСБ»), где он служил большую часть своей карьеры, пока в конце 90-х не был неожиданно возвышен до премьер-министра России.
При Путине Кремль подрезал крылья нескольким особенно могущественным олигархам. Олигархи Борис Березовский и Михаил Ходорковский – из западной ссылки или из тюремной камеры – предупреждают: новый президент – это реинкарнация Сталина. Впрочем, Путин ею не является. Он создал новую систему, которая совмещает элементы капитализма и советского социализма – рыночный авторитаризм. А отчаянные попытки олигархов изобразить Путина в виде нового Сталина преследуют вот какую цель: замаскировать их собственную – главную ответственность за бедствия, постигшие и их самих, и Россию благодаря беспрецедентным злодеяниям этих олигархов конца 90-х.
Когда завершилось время легких денег, у олигархов появились такие возможности для «вознаграждения», что они могли купить любого, кого хотели. Коррупция и организованная преступность связаны самым тесным образом: первая является логически необходимым следствием последней. Говоря конкретнее, олигархам для защиты своих интересов требовалось приобретать услуги, которые предлагали «частные правоохранительные структуры», или мафия. Когда же высокие чины из КГБ – ФСБ и МВД стали замечать, что их влияние уменьшается, а власть и богатства олигархов растут, многие из них решили поставить на другую лошадь. Начиная с правления Горбачева, в жизни российских спецслужб чередовались темные и светлые полосы. Кое-кто из их офицеров создавал за рубежом собственные компании, служившие прикрытием для промышленного шпионажа и отмывания денег. Другим повезло меньше: в 1992 году финансирование КГБ ухудшилось так, что некоторые офицеры вынуждены были торговать лампочками и туалетной бумагой, которые они крали на Лубянке, в штаб-квартире своей организации. (Это, разумеется, такое же святотатство, как таскать подсвечники из собора Святого Петра в Риме.)
Едва ли не все крупные олигархи и корпоративные империи стали брать на работу сотрудников КГБ, которые ведали у них вопросами безопасности. Медиамагнат Владимир Гусинский, один из наиболее влиятельных первых олигархов (каким он был, пока не попал в опалу у Путина), назначил главой своей службы безопасности Филиппа Бобкова. Печальной известности Бобков удостоился в 80-х годах – он был главой Пятого отдела КГБ, который занимался борьбой с диссидентами в Советском Союзе. «Так сейчас все делают, – сообщил мне Артем Тарасов в своем московском офисе. – Я недавно говорил со своим бывшим работником, Виктором Вексельбергом – знаете, с тем, который купил для России яйца Фаберже, – он один из тех, кто стоит за консорциумом TNK-BP. Он сказал мне, что сейчас у него работают двадцать бывших генералов КГБ!»
Смерть Александра Литвиненко, одного из старших офицеров КГБ, который оказался в изгнании в Лондоне, где и был отравлен, явилась примером того, насколько запутанными оказались взаимоотношения между КГБ и частными службами безопасности. В конце 90-х Литвиненко предложил свои охранные услуги олигарху Борису Березовскому, хотя в то время еще работал в КГБ; одним из главных подозреваемых оказался другой бывший сотрудник Комитета, который имел собственную частную охранную компанию и тоже когда-то обеспечивал безопасность Березовского.
Благодаря подобным фигурам олигархи получили возможность распространить свое влияние на все оставшиеся силы закона и порядка, создав «государство в государстве» – могущественную силу, имевшую политическое влияние, которая закулисно действовала на фоне внешнего хаоса. Дело зашло еще дальше: когда высокопоставленные сотрудники КГБ и МВД стали состоять на жалованье у олигархов, начался процесс приватизации российских правоохранительных структур. В 90-х годах два эти учреждения, хорошо узнаваемые символы советской власти, стали просто еще одними конкурирующими частными правоохранительными структурами, причем в одном, важнейшем отношении они ничем не отличались от солнцевской «братвы»: кто платил больше, на того они и работали.
В результате несколько ветвей российских правоохранительных структур рисковали оказаться в состоянии междоусобной войны за интересы воюющих олигархов. Второго декабря 1994 года Владимир Гусинский, который ехал в свой офис на Новом Арбате, обнаружил, что его преследует группа крепких, устрашающего вида людей в масках. Его офис соседствовал со структурами Юрия Лужкова, главного политического спонсора Гусинского, мэра Москвы и политического противника Бориса Ельцина. Гусинский был владельцем популярнейшего независимого телеканала НТВ и относился к числу особенно влиятельных олигархов, что вызывало у других тузов бизнеса изрядную зависть.
Борис Березовский, первый среди равных в российской олигархии, убедил президента Ельцина, что Гусинского следует проучить. В конце ноября в газете, державшей сторону Ельцина, появилась статья «Падает снег», в которой утверждалось, что компания Гусинского «Мост» «собирается прорваться к власти». Но это было только предупредительным выстрелом – мощный бортовой залп раздался второго декабря. На парковке олигарха люди в масках стали задирать телохранителей Гусинского. Сам олигарх, наблюдая за всем этим из офиса и серьезно встревожившись, позвонил своим людям из контрразведки КГБ. Те подъехали, и началась «разборка». Однако прежде, чем успела пролиться кровь, один из офицеров КГБ понял, что их противники были из Службы безопасности президента. Поэтому госбезопасность решила пойти на попятный. Чем могущественнее становились олигархи, тем более губительным оказывалось их соперничество. Их столкновения вторили соперничеству российских правоохранительных структур и одновременно обостряли его.
Офицеры и агенты КГБ, которые продавали свои услуги «на сторону», образовывали средний пояс той пирамиды, вершиной которой являлись олигархи. Правоохранительные структуры обеспечивали им важнейшие связи – с государством. Основанием же этой пирамиды была разнородная группа людей, известных под названием «защита». Здесь были многочисленные профессионалы: юристы, пиар-компании, журналисты (у некоторых олигархов имелись и свои газеты, и телеканалы) и вообще все, кто мог пригодиться олигархам для поддержки их интересов. Однако основой «защиты» являлись бандиты или «крыши». «Для российской организованной преступности характерны, таким образом, три уровня нерушимых связей: между вымогателями и службами безопасности… между законным и незаконным бизнесом… и между преступниками, с одной стороны, и политической и бюрократической элитой – с другой. Из этих систем связей и возник треугольник из преступности, бизнеса и политики – исключительно сильный и прочный», – поясняет Джон Уинер, заместитель помощника госсекретаря по борьбе с международной преступностью.
Однако главное связующее звено между олигархами и самыми могущественными мафиозными группировками возникло благодаря такой их общей потребности, как отмывание денег. Такие огромные синдикаты, как солнцевская и чеченская группировки в Москве, а также тамбовская группировка в Санкт-Петербурге и «Уралмаш» в Екатеринбурге, уже вышли на Второй Этап пути, ведущего к статусу международной мафии: все они заполучили частичную или полную монополию над определенными товарами или услугами. Одним из самых прибыльных криминальных занятий во всем мире является торговля наркотиками. Все крупнейшие криминальные группировки бывшего Советского Союза застолбили себе обширные деловые интересы в производстве амфетаминов и «экстази», в импорте кокаина в Европе и, самое главное, в распространении и продаже среднеазиатского героина в Восточной и Западной Европе и США.
Олигархи инстинктивно поняли: Россия – нестабильная и опасная деловая среда, где их миллиарды долларов не находятся в безопасности. Они переоценили свои возможности манипулировать президентом Путиным, человеком, которого они поставили вместо президента Ельцина – слабого, легко управляемого алкоголика. Впрочем, многих из них инстинкты не обманули: чтобы застраховать себя, им было недостаточно просто вывезти из страны капиталы. Деньги необходимо переправлять отмытыми. Так же поступали и организованные преступные группы. Всем им необходимо было отмывать свои деньги. Но до того как открывать «международную прачечную», все они – и олигархи, и бандиты – должны были утвердить свое положение за рубежом. Так криминальные группировки приступили к самому трудному, Третьему Этапу своего развития: переносу своих операций за рубеж.